В гримерку знаменитого дирижера после концерта приходит неизвестный. Он сначала просит автограф для себя, потом для жены, потом фотографию, которую сделает сам — «скрипку ниже, улыбку уже!», потом отдает подарок и, пока маэстро в душе, прячет под декой рояля некий предмет.
Так в жизнь музыканта, которого ждут жена, дети, ужин и карьерный взлет, входит нечто, опрокидывающее все перспективы. Входит в облике жалковатого человечка по фамилии Динкель, который тщательно вытирает ноги, перед тем как шагнуть за порог, бесконечно извиняется, кланяется, приседает, уходит и возвращается, чтобы запереть Миллера наедине с прошлым. И для начала заставляет его найти в рояле снимок, где он, совсем еще молодой, рядом с отцом, комендантом лагеря в нацистской форме, а на земле лежит мертвый человек. Этого человека, музыканта лагерного оркестра, комендант приказал сыну застрелить за одну фальшивую ноту в симфонии Моцарта. Голодный лагерник сфальшивил: пальцы закоченели на морозе, и это был отец Динкеля, убитый на его глазах.
Сюжет пьесы Дидье Карона «Фальшивая нота» — перевертыш: тот кто считался знаменитым музыкантом, оказывается ничтожеством и убийцей, а тот, кто робко вползал в его гримерку со словами униженной просьбы, вырастает в морального обличителя. Нечаянное рандеву вырастает в поединок, где герои меняются ролями. Пьеса, сделанная по законам коммерческого театра (щепотка трагедии, щепотка комедии, великая тема), рассчитана на то, чтобы превратиться в острый психологический детектив.
Наша сцена знает такие дуэты: давний — Райкина и Козака в «Косметике врага», недавний — Гордина и Баринова в «Вариациях тайны». И вот теперь два именитых актера, Гуськов и Хазанов, пришли к режиссеру с еще одной пьесой на двоих.
…Адомас Яцовскис, художник спектакля, вознес оркестровую яму над сценой — она кренится к залу, и лампочки у пюпитров загораются в ключевые моменты. Фаустас Латенас создал бурную звуковую среду спектакля. Но, конечно, главное — режиссерская сборка. Уверенная рука Туминаса ощутима в мизансценах, деталях, акцентах. Вот знаменитость репетирует перед зеркалом позы — крупные планы на публику; ясно, кем сочинена мимолетная сцена, столько говорящая о персонаже.
Римас Туминас — бесспорный мастер, но еще существенней — он мастер, способный опровергать самого себя, искать и находить неведомое в знакомом. Думаю, он взялся за эту пьесу, потому что в ней есть то, что он так ценит, — история. Миг, когда прошлое накидывается на героев и опрокидывает их настоящее.
Но единственное, чего Туминас не смог (или не успел) — заставить двух премьеров позабыть о своем величии. Гуськов и Хазанов — народные артисты и лауреаты государственной премии страны. Но это не помогает им сделать партитуру спектакля живой и пульсирующей подлинностью. Дуэт мастеровито разыгрывает ситуацию, в которой предполагается настоящая боль. Один должен бы точно сыграть крушение, другой — путь к немотивированной человечности, с которой он отпускает убийцу отца. И тогда на сцену явится дрожь страха, давней вины и трагедии и заставит зал вибрировать всерьез. Но пока ни один из артистов не решается счистить штампы, которыми оброс за жизнь, и позволить себе стать другим, новым. Жаль, ведь если уж попадаешь в руки настоящего дирижера артистических механизмов, стоит забыть себя и слушаться малейшего взмаха его руки. Ведь фальшивые ноты, об этом пьеса, губят не только партитуру.
В Мастерской Петра Фоменко, похоже, решили, что заниматься режиссурой так же легко и приятно, как говорить правду. Недавнюю премьеру — «Мастер и Маргарита» — осуществила та же команда, а скорее, компания, что и спектакль по Гоголю «…Души». Только теперь на афише уже два имени постановщиков — Федор Малышев и Полина Агуреева. Жанр, обозначенный в программке, — «Московский шабаш в двух частях с одним разоблачением».